Нефть Brent
$73.30
+3.08%
0В последнее время все чаще якутяне задаются вопросом о том, почему добывающие компании, работающие на территории Якутии, больше получают льгот и все меньше отдают республике? Особенно этот вопрос волнует граждан в связи с сокращением бюджета, оптимизацией в бюджетной сфере. Но, кажется, что ответа на него нет – так как мощные компании настолько сильны, что к ним не подступишься. Но наша же, республиканская, история говорит об обратном.
В середине 2000-ых годов мы с успехом заставляли считаться с республикой и ее интересами самые крупные компании России. И не просто считаться, а идти по тому пути, который определили мы. И история создания Восточной газовой программы, в рамках которой буквально сегодня – 2 декабря 2019 года -- вводится в эксплуатацию Чаяндинское газовое месторождение и начинает реализовываться проект международного масштаба «Сила Сибири», -- блестящий тому пример. Так почему же это было возможно? Каким образом удавалось убедить в правоте Якутии? Об этом – в интервью со вторым Президентом Якутии Вячеславом Штыровым.
- Вячеслав Анатольевич, сегодня произошло масштабное событие – начало промышленной эксплуатации Чаяндинского месторождения, расположенного в Якутии? Какие чувства у вас вызывает это событие?
- Это событие огромного масштаба. Оно касается не только Якутии, но и всей России. Событие геополитического масштаба, потому что создается альтернативное направление поставок газа. Ведь известно, какие сейчас имеются проблемы с повышением международной конкуренции, с сжиженным газом. И поэтому новый канал сбыта для нашей страны и в целом для усиления конкурентных позиций на мировом рынке и изменения ситуации с точки зрения баланса сил на этом рынке – все это имеет колоссальное значение, которые мы, может быть, еще не до конца понимаем. Поэтому, конечно, это событие для меня радостное, потому что происходит укрепление позиций нашей страны. Кроме того, я испытываю чувство гордости, потому что во многом это наш проект – якутский проект. Республика Саха (Якутия) была инициатором создания Восточной газовой программы, создания нового центра добычи нефти и газа в Восточной Сибири, освоения новой нефтегазовой провинции.
Традиционно, еще начиная с царских времен, в нашей стране разрабатывались нефтяные провинции в Баку, на Предуралье, затем центр добычи нефти переместился в Западную Сибирь – началось освоение западной сибирской провинции. И, наконец, мы подошли к восточносибирской провинции. И якутское Чаяндинское месторождение – это один из первенцев развития газовой части нашей провинции.
Инициатором этого было в свое время Правительство Республики Саха (Якутия), пришлось приложить очень много усилий огромному коллективу руководителей, специалистов, ученых для того, чтобы выработать подходы, предложения, проллобировать, организовать конструктивное взаимодействие на федеральном уровне, с крупными компаниями. И конечно, у меня есть чувство гордости за то, что такой огромный проект мы смогли реализовать.
Но это одна сторона дела. А с другой стороны, ввод в эксплуатацию Чаяндинского месторождения и газопровода «Сила Сибири» создает фундамент для будущего развития нефтегазового комплекса и вообще экономического развития республики. И на базе этого появится новая инфраструктура, новые отрасли промышленности, тысячи якутян и вообще жителей Дальнего Востока будут заняты в новой газовой отрасли. А это, конечно, новые проекты и по газопереработке, и по газификации населенных пунктов – это новая жизнь. Поэтому как говорил наш великий ученый Лев Николаевич Гумилев: «Конец и вновь начало». В этом диалектика жизни и это тоже радостно.
- История создания Восточной газовой программы была тернистой. Известно, что у вас как у лоббиста этого проекта и Президента Якутии на тот момент была своя жесткая позиция по вопросу нефтегазового освоения республики. Расскажите, пожалуйста, подробнее, в чем она заключалась?
- Представьте себе ситуацию: конец прошлого века, 1990-ых годов. И в целом по Российской Федерации, и по Республике Саха (Якутия) было сложнейшее социально-экономическое положение. Мы вступили в новый век, выходя из глубочайшего кризиса для которого было и объективные, и субъективные причины. Надо было заниматься восстановлением народного хозяйства. Поэтому в начале 2000-ых годов, сразу после избрания меня Президентом Якутии, возник вопрос о том, что и как дальше мы должны делать. Первоочередные задачи были совершенно понятны – в республике к тому времени из всех отраслей сельского хозяйства более менее на плаву была только алмазодобывающая промышленность. Все остальные находились или в предкризисном состоянии или полностью в банкротном.
Поэтому был разработан специальный план социально-экономического развития республики, состоящий из отдельных программ. В совокупности это был пятилетний индикативный план с 2002 по 2006 год. Он предусматривал коренную модернизацию тех отраслей, которые у нас существовали. В первую очередь это горнодобывающая промышленность, сельское хозяйство. Он предусматривал подтягивание инфраструктуры, санацию, реструктуризацию тех предприятий, которые были едва живы. По сути дела это были меры по оздоровлению народного хозяйства.
Но нам надо было создать такую отрасль, которая имела бы общероссийские масштабы и стала бы главным образом служить в качестве доходной части бюджета республики. И стала бы местом приложения сил для жителей республики, возможностью создать эффективные рабочие места. И такой отраслью стала нефтегазодобыча.
- Как вы считаете, почему Газпром, а следом и Правительство РФ, поначалу не поддерживали точку зрения Якутии? И каким образом вам удалось убедить их в том, что именно Чаяндинское месторождение должно стать узловым при освоении нефтегазоносных запасов Восточной Сибири?
- У «Газпрома» к началу 2000-ых годов накопилось огромное количество проблем на основных действующих газовых промыслах, месторождениях.
Поэтому позиция «Газпрома» была разная, но так или иначе в июле 2002 года по нашей инициативе была создана специальная рабочая группа совместно с «Газпромом», которая начала прорабатывать эти вопросы.
В октябре 2002 года по нашему приглашению в республику прибыл Алексей Борисович Миллер. Мы с ним торжественно подписали документы, которые предусматривали совместную разработку проекта создания гигантского газового комплекса в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке, включая Якутский центр добычи газа. То есть, заметьте, пока теоретические проработки.
Мы также договорились о том, что возможно мы создадим совместное предприятие в Якутии с 51 процентов акций у «Газпрома» и 49 – у республики. Если наша совместная теоретическая работа покажет, что это целесообразно.
Вот начали взаимодействовать и на самом высоком уровне в «Газпроме» была позиция созвучная нашим взглядам и совместным интересам.
Но уже тогда мы столкнулись и с прежней линией некоторых руководителей «Газпрома», которые считали, что у предприятия итак огромное количество своих проблем и не стоит усугублять их, начав работу в восточной части страны. Причем по мере развития событий эти мнения, линия никуда не исчезали. Была группа людей, на уровне первых заместителей, которые категорически возражали против всех наших, как они говорили, фантазий.
С другой стороны, были в «Газпроме» и люди, которые активно нас поддерживали, видели в этом будущее предприятия. Алексей Борисович всегда занимал позицию мудрую для руководителя – пусть они спорят, а потом мы примем решение.
Поэтому не так уж гладко складывалось у нас взаимодействие с «Газпромом». Мы работали одновременно с ним и на правительственном уровне. И неоднократно эти вопросы обсуждались на уровне председателей Правительства РФ – сначала Касьянова, потом Фрадкова. И на уровне Президента РФ – до 2006 года с ним я четырежды встречался только по поводу «Газпрома» и по газовой проблеме. Я даже предлагал президенту создать «Газпром-2» для восточных регионов страны. Мотивируя это тем, что взаимодействие с «Газпромом» есть, но я вижу, что у них, видимо, очень много своих задач и проблем. И вопрос даже не финансовых или материальных ресурсах, а вопрос в том, что такие гигантские проекты требуют еще и каких-то новых организационных и интеллектуальных усилий. Может быть, у них не хватает ресурсов, уровня, возможности уделить этому внимание. До того остро ставился вопрос.
Но в конечном итоге не мытьем так катаньем мы вместе с «Газпромом» согласовали все позиции будущего проекта. А в 2004 году по инициативе руководства республики у нас в Якутске состоялось большое межрегиональное совещание, которое проходило под эгидой Минприродных ресурсов России. На это совещание прибыл заместитель министра природных ресурсов Петр Васильевич Садовник, который возглавлял нефтегазовое направление в министерстве. Прибыли ученые, специалисты всех уровней, руководители субъектов федерации. Докладывал «Газпром», мы выступали со своим проектом, и к тому времени с компанией мы согласовали все наши позиции.
После этого совещания «Газпром» получил уже официальное поручение президента и вышло распоряжение Правительства РФ о том, что «Газпрому» поручается разработать Восточную газовую программу.
Эта программа имеет развернутое название – Программа создания в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке центров по добыче газа, газотранспортных систем, газоперерабатывающей промышленности, газохимической промышленности и газификации населенных пунктов с учетом экспорта с страны Азиатско-Тихоокеанского региона.
Конечно, души наши возрадовались, а у нас был мощный коллектив в руководстве республики – и первый заместитель председателя правительства Геннадий Федорович Алексеев, и министр промышленности Александр Анатольевич Оглы, и председатель комитета по геологии Леонид Николаевич Ковалев. Это только лидеры – а вокруг них было огромное количество ученых, специалистов, которым я сейчас, особенно с позиции сегодняшнего дня, безмерно благодарен. У нас все было отработано, с «Газпромом» согласовано и теперь от нас требовалось только участие в этой Восточной газовой программе. Значит, осталось дождаться, когда она будет утверждена и потом начать практические действия.
В это время основное наше внимание занимала нефтяная отрасль – это знаменитые дебаты, где должна идти труба «Восточная Сибирь – Тихий океан», как будет идти освоение Талаканского месторождения, кто будет недропользователем и так далее.
А здесь мы считали, что дело в кармане. Но, к сожалению, не тут-то было.
Когда Восточная газовая программа пошла на утверждение, мы увидели, что там по отношению к первоначальным вариантам, согласованным с «Газпромом», перевернуто.
А что было согласовано с самого начала и что мы обсуждали в 2004 году на совещании и мы считали должно пойти в основу Восточной газовой программы?
В Восточных регионах страны должны были быть созданы четыре центра добычи газа – Сахалинский, Якутский, Иркутский и Эвенкийский. Обычно освоение нашей страны идет с запада на восток, а здесь должно было быть наоборот. Поскольку к тому времени Сахалин был наиболее развитым в плане газовой инфраструктуры и там были уже созданы предприятия, которые были созданы в рамках закона о разделе продукции с иностранным участием, то Сахалинский центр получал первоочередное развитие. Затем должен был пойти Якутский центр, далее – Иркутский (Ковыкта), а потом Эвенкийский. И соответственно трубопроводы должны были пойти – сначала с Сахалина в Хабаровск и Владивосток – так Сахалинский центр должен был заработать на благо страны, помимо своих поставок за рубеж. Затем из Якутии мы приводим трубу в Хабаровск, и даем возможность создать газоперерабатывающую и газохимическую промышленность на Дальнем Востоке, газифицировать Амурскую область, Еврейскую автономную область. Потом труба тянется от нашей Чаянды до Ковыкты, и начинаются события в Иркутской области. Затем заходит труба в Эвенкию, а дальше – в деревню Проскоково в Красноярском крае, где соединяемся со всеми газопроводами Российской Федерации.
И с этого благословенного момента якутский газ может уйти в Европу, сибирский газ уйти в Китай – куда хочешь, маневр полный.
Но в той версии программы, которую «Газпром» представил в правительство, все было изменено. Сахалинский центр стал под номером 1, затем – Иркутский центр и между ними – прямая труба, которая идет вдоль трассы БАМа. Якутия вообще оставалась в стороне и Эвенкия тоже.
Да, когда-то месторождения этих регионов будут осваиваться, но это будет за 2050 годом, а реально вообще может быть и в 22 веке.
Конечно, нас не могло это устроить. И мы начали активную работу для того, чтобы вернуться к исходным позициям. В «Газпроме» разные были точки зрения – споры шли до небес и я вынужден был обращаться в Правительство РФ и выступал на специально собранном совещании по нашей инициативе в Хабаровске, которое проводил полпред президента в ДФО Камиль Исхаков. Предварительно наш вопрос был обсужден на Совете губернаторов и договорились, что от лица всех я буду делать доклад и скажу, что такой проект Восточной газовой программы не годится. Что он не дает ни возможности газификации юга Дальнего Востока, ни развития мощной газохимической и газоперерабатывающей промышленности.
Потом мне приходилось выступать на специальной комиссии по топливно-энергетическому комплексу, которую возглавлял Председатель Правительства Фрадков. А в конечном итоге в октябре 2006 года я вынужден был попросить о встрече с президентом, и явился к нему только по этому вопросу. Как студент – у меня был такой тубус, а там карты лежали.
Но я должен сказать, что президент Владимир Путин всегда очень хорошо владел нефтегазовой проблематикой, до мельчайших подробностей. По-моему, лучше многих руководителей в этой отрасли. Вот мы с ним, развернув карты на столе, долго смотрели, он задавал очень много разных вопросов. Для того, как я думаю, чтобы понять, почему мы упорствуем и проверить доводы других.
Он сказал, что ведь на самом деле то, о чем я говорю, это те варианты, которые мы много раз обсуждали. Которые уже были согласованы. Я говорю: «Да, это так, но документы составлены не так». Он тут же, при мне, поручил звонком Миллеру о том, что до тех пор пока Восточная газовая программа не будет согласована с республикой, не представлять ее на утверждение в Правительство РФ.
Тут же в Якутск вылетели представители «Газпрома», мы снова обсуждали варианты, но все-таки решения были приняты и именно в том варианте, как мы первоначально договаривались. Как Восточная газовая программа была проработана у нас в республике, ведь во многом мы были авторами этой программы.
Поэтому мы гордимся, что были инициаторами, авторами и лоббистами этого проекта.
Это был декабрь 2006 года, а уже в начале 2007 года в Москве мы с Миллером подписали соглашение теперь уже о начале реализации Восточной газовой программы в Республике Саха (Якутия).
Конечно, у них все основные усилия были на Сахалине первоначально, но тем не менее уже тогда было создано представительство «Газпрома» в городе Ленск, появились их структуры, началась геологоразведочная работа. Сначала мы были очень недовольны их работой, потому что они как партизаны высаживались, никому ничего не говорили. Но когда представительство появилось и начало координировать все их структуры, возник уже нормальный рабочий контакт.
А в 2010 году в Якутске мы с Миллером подписали другое соглашение – уже о начале освоения Чаяндинского месторождения. То есть подготовительный этап уже прошел, а в 2010 году у нас высадилась структура большой компании – «Газпром добыча Ноябрьск», которая сейчас начнет эксплуатировать месторождение.
Тогда дела уже сдвинулись очень серьезно, действительно началась хорошая, реальная работа, определили мы им места базирования, трассы и старт практической работе.
Получился такой блинный путь: 2002 год -- постановка вопроса необходимости создания проекта освоения Чаянды, строительства магистрального газопровода, 2004 год – специальное совещание и решение Правительства РФ о разработке Восточной газовой программы, 2006 год – утрясание всех вопросов, 20017 год – начало подготовительных работ и 2010 – старт.
Труба стала строиться раньше, а формально в 2014 году президент РФ Владимир Путин прилетал в Якутск и с участием руководства Китайской народной республики был сварен ее первый стык.
И тогда Алексей Борисович Миллер подошел к нам, к руководителям республики и говорит: «Ну, вот видите, это наш проект!». Имеется в виду – общий. Значит, мы можем. И это действительно так.
- Два крупнейших проекта российского и международного значения стартовали в середине 2000-х годов на территории Якутии – нефтепровод «Восточная Сибирь – Тихий океан» и в последующем -- газопровод «Сила Сибири». Каждый раз вам и вашей команде приходилось преодолевать серьезное сопротивление, чтобы отстоять позицию республики. Как вы считаете, почему удалось сделать это?
- Во-первых, мы никогда не ставили вопрос с бухты-барахты. Мы всегда старались – и может быть, в этом и была наша сила и преимущество – максимально все обосновать, чтобы все было, как говорится, на кончике пера. К счастью, у нас в республике всегда был достаточно сильный интеллектуальный потенциал, чтобы делать действительно серьезные обоснования. Не мечтания, а чистые инженерные подсчеты. И конечно, такой подход многих привлекал на нашу сторону.
А во-вторых, прорабатывая тот или иной проект, мы всегда стремились к тому, чтобы он отвечал государственным интересам – всей страны, Дальнего Востока и республики. И это тоже очень важный аргумент. Приведу пример. После моего выступления на топливной комиссии, посвященной строительству нефтепровода «Восточная Сибирь – Тихий океан» (когда республика настаивала, чтобы он пошел через Талаканское месторождение), генеральный директор «Транснефти» Семен Вайншток сказал: «Понимаете, вот если бы я был председателем Госплана, я рассуждал бы как Штыров. А я же руководитель «Транснефти», у меня другие критерии эффективности». В ответ ему Председатель Правительства РФ Михаил Фрадков сказал: «Это вы у себя можете так рассуждать, но вы же на заседании правительственной комиссии. Значит, выходит, Якутия права». Семен Михайлович понял, что что-то не то сказал (смеется, -- авт.).
Точно также «Газпром». Почему они хотели прокладывать трубу на Сахалин вдоль трассы БАМа – потому что для них это вроде как эффективнее и быстрее. А то, что при этом отрезается огромное количество месторождений, и потом от них до магистрали надо будет трубу еще довести, а то, что по выбранной ими трассе не расположишь газопереработку из-за сейсмики – вроде как и не их вопрос. Это узкий ведомственный подход и он часто превалирует.
Но «Газпром» нашел в себе все-таки силы пойти государственным путем.
И, в-третьих, экономика и политика – это же во многом еще и психология. И часто бывает так, что великие боссы современности подавляют всех остальных. Они скажут, они знают, они самые умные. А надо не бояться этого – надо доказывать свое. Как говорится – никогда не надо сдаваться. И все будет нормально.
Маргарита Нифонтова
