1
Загадочное правительство во главе с Дмитрием Медведевым отчаянно не жалеет бюджетных средств на поддержку сельхозотрасли. В текущем году из федерального бюджета на АПК направят более 240 млрд полновесных российских рублей. Ещё примерно 120 млрд из своих куцых бюджетов приплюсуют регионы. В прошлом году крестьяне освоили почти 225 млрд федеральных денег налогоплательщиков. Впору порадоваться за министра и за страну, под мудрым руководством в кратчайшие сроки решившую проблему продовольственной безопасности.
Однако дьявол, как всегда, умело прячется в деталях. Практически вся эта выстроенная продовольственная цепочка – от семечка, яйца или телёнка до прилавка – принадлежит иностранным офшорным компаниям. Именно «офшорки» владеют миллионами гектаров российской земли, теплицами, фермами, птицефабриками и торговыми сетями. Именно они – главные бенефициары сотен бюджетных миллиардов. И в силу своей уязвимости от длинной санкционной руки дяди Сэма или бабушки Ангелы могут вогнать всю нашу страну в голодные 1990-е буквально за несколько недель. Но президент и правительство, законодатели и большинство экспертов изображают трёх знаменитых обезьян: ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу.
По данным Минсельхоза, посевные площади в 2017 г. составили 80 млн гектаров. По подсчётам экспертов консалтинговой компании BEFL, в 2016 г. в собственности юридических лиц (читай, крупных и средних агрофирм) было 17,3 млн гектаров. А всего 43 крупнейших агрохолдинга распоряжались почти 8,5 млн га российской пахотной земли.
По расчётам Института конъюнктуры аграрного рынка, на крупнейшие хозяйства приходится примерно 15–18 млн га пашни. 20% от всех посевных площадей в стране.
Недавно один из крупнейших игроков на сельхозрынке – агрохолдинг «Мираторг» запустил новую рекламу. В ней закадровым текстом на фоне счастливых людей идут такие замечательные слова: «Добро пожаловать в наш мир. Добро пожаловать в страну, где нет невозможного. Мы – новая Россия. Это наша страна».
Этот агрогигант действительно – целая страна. По данным консалтинговой компании BEFL, на апрель 2016 года «Мираторг» владел 594 тыс. гектаров российской земли. Или почти 6 000 кв. километров. Для сравнения: это половина площади Черногории (13 812 кв. км). Или две трети Кипра (9251 кв. км). Солнечный Кипр мы упомянули не случайно. Именно там прописана управляющая «чивабчичиками» офшорная компания AgromirLimited. С бенефициарами в лице братьев Линников. По какому-то странному совпадению братья-латифундисты являются однофамильцами (в девичестве) жены нашего премьер-министра. Злопыхатели сразу связали факты беспрецедентной господдержки «Мираторга» с этим фактом, но были посрамлены: «Всё нажито непосильным трудом»!
Однако факты – упрямая вещь. Однофамильцы жены господина, прославившегося оптимистичной фразой: «Денег нет. Но вы держитесь!», получают громадную финансовую подпитку за счёт всех налогоплательщиков страны. Только в 2016 году, по данным СМИ, одна из компаний, входящая в холдинг, получила 90,7% всех субсидируемых кредитов, выделенных на развитие мясного скотоводства, – аж 33,6 млрд рублей. А ещё были кредиты госбанков по смешным ставкам, погектарная помощь. И так далее и тому подобное…
– Даже удивительно, что эта цифра появилась в открытой печати. Ведь суммы госдотаций, читай – бюджетных денег, которые направляются конкретному сельхозпредприятию или сельхозорганизации (СХО) любой, даже «офшорной» формы собственности, – тайна за семью печатями. Причём тайна, охраняемая законом «Об информации». Хотя все эти данные есть в «Спеццентручёте в АПК» Минсельхоза. Но они никому, кроме специальных органов, не предоставляются, – сетует главный научный сотрудник Центра агропродовольственной политики РАНХиГС, доктор экономических наук, профессор Василий Узун. По словам профессора, «даже самого понятия «агрохолдинг» в правовом законодательном поле не существует. Было несколько попыток внести законопроекты, но все они провалились».
Немудрено, что даже профильных экспертов сегодня в тупик ставят простые вопросы: «А сколько в стране таких холдингов? Сколько они получают бюджетных денег? Сколько платят налогов?» Следовательно – насколько рентабельно они ведут свой бизнес, активно поддерживаемый государством?
– Последние наши исследования в этой области относятся к 2006 году. Вначале сформулировали определение агрохолдинга как компании, в которой есть два и более сельхозпредприятия. В свою очередь, в них головная организация имеет доминирующий пакет акций. Причём не важно, частная ли «голова» или федеральная в лице, например, министерства, региональная или муниципальная в лице администрации. 12 лет назад по этим критериям мы имели 319 негосударственных и 463 государственных (9 федеральных, 72 региональных и 382 муниципальных) агрохолдингов. Эти показатели были рассчитаны на основе данных ГМЦ Росстата. Сколько их сейчас, кому они принадлежат, какой вклад вносят в экономику страны и сколько «съедают» денег – неизвестно, так как с 2009 года сбор отчётных данных по сельхозпредприятиям передали в Минсельхоз и сразу засекретили, – констатирует Узун.
Источник в МСХ по-своему объяснил режим секретности: «Представляете, дали открыто фермеру Иванову миллион рублей госдотаций. Да к нему на следующий день либо братки с утюгом придут, либо туча проверяющих слетится».
Наверное, доля истины в этих словах есть, и светить миллион фермера Иванова действительно не стоит. Но опасаться того, что к братьям Линникам, или к крупнейшему латифундисту страны, владельцу кипрской Prodimex Farming Group Игорю Худокормову, или бенефициару «Черкизово» Сергею Михайлову заявятся быки с паяльниками, по меньшей мере наивно. Да и проверяющих в погонах и без этих ребятки-миллиардеры пошлют туда, куда Макар телят не гонял. Зато секретность очень уместна для многочисленных «серых» схем перекачки государственных дотаций в различные офшоры. В которых деньги либо пропадают безвозвратно, либо попадают в радостную отчётность министерств в графе неуклонно растущих иностранных инвестиций.
Аргументы академика РАН Александра Петрикова– Благодаря госпрограмме по поддержке АПК валовая продукция сельского хозяйства в 2017 году достигла уровня 1990 года, составив по отношению к нему 101,9%. В растениеводстве показатель 1990 года даже превышен на 42,2%, но в животноводстве – ниже на 27,7%. То есть есть куда стремиться.Однако Всероссийская сельскохозяйственная перепись (2016 г.) выявила ряд негативных моментов в распределении государственной помощи. Так, в 2015 году субсидии и дотации из бюджетов получали 68,8% сельскохозяйственных организаций. У СХО, не относящихся к субъектам малого предпринимательства, этот показатель выше – 75,5%, у микропредприятий – 56,2%. У фермеров и индивидуальных предпринимателей вообще всего 34,5%. Такой низкий охват госпомощи, особенно для фермеров, связан в том числе с тем, что в законодательстве не установлены лимиты на поддержку в расчёте на одного производителя. То есть кому-то выделили очень крупные суммы, а остальным фактически ничего не осталось.При этом в разных регионах страны процент КФХ, имевших доступ к господдержке, может отличаться в разы! Например, в Чеченской Республике всего 3,5% КФХ получили такую поддержку. А в Омской области – 74,9%! При этом права регионов в вопросах: сколько, кому и на что, грубо говоря, давать денег, никак не ограничиваются федеральным центром, а только расширяются.И не надо изобретать велосипед. Пора вводить, как в США и ЕС, лимиты предоставления поддержки в расчёте на одного производителя. Тогда близкий к региональным властям игрок не сможет получить большую часть выделенной поддержки, оставив остальных с носом. При этом значительно усилить роль федерального центра в определении объёмов софинансирования сельхозотрасли регионами, а также конечных правил предоставления субсидий.
А ещё в «иностранных гаванях» удобно прятать истинных владельцев российских латифундий, которые якобы кормят всю страну. По мнению председателя Совета АККОР Вячеслава Телегина, в таком режиме секретности и повальной офшоризации агрохолдингов невозможно проверить – кому на самом деле уже принадлежат миллионы гектаров российской пашни. То ли российскому аграрному жирному коту с кипрской пропиской, то ли неким пенсионным фондам США, Норвегии и Швеции, которые через подставные фирмы скупают наши сельхозземли. Кстати, законодательно запрещённые к продаже иностранцам.
– Сегодня мы не видим конечного бенефициара этих земель. Реальных хозяев миллионов наших гектаров. Они спрятаны. Многие губернаторы признавались в частных разговорах, что под видом псевдороссийских агрохолдингов или якобы российских компаний и юридических лиц реально землёй владеют иностранцы. Об этом же со ссылкой на чиновников из регистрационных палат и других местных органов власти говорят наши фермеры из Рязанской, Курской, Воронежской областей, с Дальнего Востока. То есть иностранцы мало того, что незаконно владеют землёй, но снимают с неё урожай, вывозят за рубеж, туда же отправляется прибыль. При этом ещё зачастую получают погектарную и иную поддержку из федерального и региональных бюджетов! – возмущается Телегин.
По его словам, все данные по господдержке и конечным владельцам нашей земли сельхозназначения должны быть доступными и открытыми. Однако этому активно противодействуют заинтересованные игроки.
– Несколько лет назад мы внесли в Госдуму поправки, которые бы обязывали в законодательном порядке раскрывать конечных владельцев (бенефициаров) земли. Я сидел на депутатской комиссии, когда прибежали из аграрного комитета Думы и говорят – из посольства Швеции звонят и требуют снять этот законопроект! То ли звонок этот повлиял, то ли другие факторы вмешались, но наш законопроект заморозили, и он до сих пор не рассмотрен, – рассказывает Вячеслав Телегин.
Сколько же сельской земли контролируют наши иностранные «партнёры», никто, наверное, точно сказать не может. Институт конъюнктуры аграрного рынка (ИКАР) считает, что примерно 2,7 млн гектаров. Авторитетный «Форбс» пишет о 4 млн гектаров. Но, как говорится, это точно установленные факты. Сколько миллионов гектаров скрывается в тени – без пол-литры, выставленной программисту «Спеццентручёта в АПК», не разберёшься (см. справку «АН»).
– Так как данные по всем сельхозорганизациям, КФХ и ИП хранятся в Минсельхозе, то навести порядок в учёте земли несложно. Так же как и вычленить крупнейшие сельхозорганизации и рассказать, сколько они в реальности получают средств различной господдержки. Но, наверное, только президент Путин может дать команду провести такую работу. Поэтому все экспертные оценки сегодня опираются на косвенные доказательства, в частности, скупо опубликованные итоги Россельхозпереписи от 2016 года, – констатирует Василий Узун.
По очень приблизительным оценкам экспертов, крупнейшие агрохолдинги получают по 6–10 млрд руб. господдержки ежегодно! То есть царящее в России безумие с матушкой-землёй выгодно практически всем игрокам на этой «ярмарке тщеславия». Лендлорды с поместьями в сотни тысяч гектаров, скрывающиеся на солнечном Кипре, с которого выдачи нет, могут мутить любые сделки с российской пашней. Сельхозчиновники, распределяя в кабинетах миллиардные субсидии за красивые глаза всего «в несколько рыл», могут прятаться за завесой секретности и не отчитываться перед налогоплательщиками, кому они спустили бюджетные деньги.
Страдают от этих игрищ только продовольственная безопасность страны, крестьяне-фермеры и, в конечном итоге, наш брат-потребитель, выкладывающий за покупку еды до половины семейного бюджета…
Аргументы профессора Василия Узуна–Первое – необходимо ввести в законодательный оборот чёткое понятие «агрохолдинг», чтобы они не прятались за путаницей из различных аффилированных и дочерних компаний. С публичным раскрытием конечного владельца, конечно.Второе – на законодательном уровне установить нормы владения сельхозземлёй для одного холдинга. Например, 50–100 тысяч гектаров. Сверх этой нормы земля должна облагаться повышенным налогом. Это подтолкнёт её возврат в КФХ, с которыми будут заключаться контрактные соглашения.Третье – ввести неукоснительный запрет на предоставление любых видов субсидий и господдержки сельхозпроизводителям, имеющим выручку более 500 миллионов рублей и площадь сельхозугодий более 50 тысяч гектаров. Эти ограничения существенно более мягкие, чем европейские и американские. Со временем они могут быть ужесточены. При этом, конечно, господдержка не может оказываться агрохолдингу, которым владеет офшорная компания.Сейчас мы своими трудовыми «миллиардами» помогаем большим, сильным и богатым из топ-списка журнала «Форбс». А помогать надо тем, кто реально нуждается в такой помощи и обеспечивает устойчивость развития села.
Любимой мантрой наших чиновников от сельского хозяйства было, есть и без изменения правил игры будет утверждение, что без крупного бизнеса на селе «мы все умрём» от голода. Этим оправдывают и разрешения на бесконтрольную скупку земельных наделов, и многомиллиардную практически безотчётную финансовую поддержку, и фактическое уничтожение самого понятия российского села как бесперспективного и обременительного для бюджета. Особенно интригующе это оправдание звучит из уст министра Александра Ткачёва, чьи родственники якобы владеют одной из крупнейших в стране латифундий – Агрокомплексом им. Н.И. Ткачёва, «земельный банк» которого перевалил за 700 тыс. гектаров.
– В науке мы оперируем тремя категориями хозяйств: сельскохозяйственные организации, в том числе холдинги, (СХО), крестьянские фермерские хозяйства, включая индивидуальных предпринимателей (КФХ), и хозяйства населения (ХН). Уже сложилось определённое разделение труда: в СХО сосредоточены основное производство зерновых и масличных культур, сахарной свёклы, птицеводство и свиноводство; КФХ – зерно, масличные и овцеводство; простое население производит основную часть картофеля, овощей, фруктов и ягод, говядины и баранины, около половины молока. И «малыши» растут быстрее гигантов. Например, 90% урожая картофеля и 75% овощей уже собираются именно на объектах малого и среднего агробизнеса. По итогам 2016 года прирост производства молока в фермерских хозяйствах составил 6%, а вот в сельхозорганизациях – всего-навсего 2,5%. 60% мяса крупного рогатого скота дают личные подсобные хозяйства против 32% у СХО и так далее. Кстати, в агрохолдингах, контролирующих по 300 и более тыс. га (13 штук!), производится чуть более 8% всей товарной продукции. Говорить о том, что они кормят страну, – лукавство, – считает Василий Узун.
Скорее уж население, копающееся на своих 6 сотках, да фермеры, которых доят все кому не лень, являются становым хребтом продовольственной безопасности и импортозамещения отчизны. Но Родина-мать ведёт себя неблагодарно.
– Уровень господдержки фермерских хозяйств на 30% ниже, чем для сельхозорганизаций. В целом по стране субсидии на 1 рубль валовой продукции сельского хозяйства – в среднем 5,2 копейки. На СХО – этот показатель 6,7 копейки. Фермерам – достаётся 5 копеек, а в ЛПХ – всего 0,3 копейки!
Среди СХО тоже есть первые среди равных. В 2015 году 1,2% таких организаций умудрились получить и освоить 40,9% всех субсидий. Почти половину всех миллиардов! Интересно, что этот золотой 1% был и самым низкорентабельным – 1,8%. Зато с госдотациями их рентабельность в отчётах подскочила до 13%. А 17 с половиной тысяч самых рентабельных хозяйств (16%) либо не увидели господдержки вообще, либо с барского плеча им дали какой-то мизер, – говорит эксперт.
В 1917 году клич большевиков: «Земля – крестьянам!» поднял «на вилы» всю империю. Спустя сто лет земельная ситуация не просто не «рассосалась», а стала ещё более критической. Массовые выступления фермеров, нищающие жители встающей с колен державы, лозунги «пушки вместо масла» – всё это напоминает кипящий котёл народного крестьянского гнева, с которого вот-вот сорвёт крышку. И если власть этого не видит – она слепа. Если видит, но надеется, что пронесёт, – глупа. А если сознательно доводит до кипения – однозначно подла! Ох, пора снимать крышку, иначе рванёт и никому мало не покажется…
