3
Когда пришло предложение написать про сапожника, перед глазами сразу всплыл образ сидящего в тесной каморке, среди груды валяющихся башмаков, сапожек, туфель и прочей обуви, сапожника в испачканном переднике, сгорбившегося над предметом своего труда. Но когда главред пояснил, что это мастер, шьющий якутскую национальную обувь с надписью «Саха Сирэ», картинка перед глазами резко сместилась, и на горизонте моих глаз нарисовался уже иной образ…
В назначенный день с некоторым запасом времени я стояла перед парадной дверью торгового центра «Юнимолл» по Вилюйскому тракту, где и находилась мастерская сапожника (в котором мы условились встретиться), и широко открытыми от негодования глазами читала объявление о том, что света нет, и торговый центр закрыт! В это время в окошко выглянуло доброе лицо сторожа с явным желанием меня впустить (из такого-то холода!). Замерзающими пальцами достала уже окоченевающий телефон и немедля позвонила сапожнику. Ура! Он был на месте (из-за отсутствия света на миг закрались сомнения). Добродушный сторож с радостью меня впустил и осведомился:
– Вы здесь работаете?
– Эм… Пришла к сапожнику на интервью, – ответила я.
«Из-за больших ног я прыгун»
Через некоторое время на темном пороге просторного «Юнимолла» появился хрупкий силуэт – это был сапожных дел мастер – Павел Кычкин.
Так толком и не разглядев его лицо наяву, я пошла за ним по неосвещенному длинному коридору. Видимо, мы вошли в мастерскую – даже в потьме можно было разглядеть творческий беспорядок. На полу рядами стояли сапоги – детские, взрослые, разные. Где-то в углу валялась кожа, недалеко на столе призадумались две старенькие швейные машинки, по всей видимости, еще с советских времен. Раритет.
Но самое главное, что в таком полумраке нельзя было не заметить – живых, блестящих, добрых, любознательных, пожирающих глаз мастера, с «необъяснимым» взглядом, пронзающим человека по самую душу. При виде Павла прежний, созданный мною образ сапожника№2, рассыпался, как столетний прах. Как выяснилось, мастер Кычкин не был тяжелым и молчаливым, из которого слова приходилось бы выдергивать пассатижами – от него исходил солнечный дух. Он оказался открытым и общительным человеком.
Итак, при слабом свете телефона (в функции диктофона) мы начали беседу. Оказывается, Павел родился в 1979 году в Таттинском улусе, в многодетной семье – первенцем. Из шестерых детей он – самый старший, и ответственность, как это часто бывает, в основном легла на его детские, но жилистые плечи – с ранних лет мальчик рос спортивным, занимался легкой атлетикой, прыжками, волейболом.
- Из-за больших ног я прыгун, - сообщил мастер. От его забавной интонации и постановки предложений мне стало весело.
«Родина зовет»
В 1994 году Павел окончил 9 класс Таттинской гимназии, после которой его приняли в Республиканский колледж Ивана Шамаева. Осенью юноше судьба подарила шанс учиться в Шотландии.
- Те, кто остался в Республиканском колледже, поехали учиться в Женеву, кто-то в Турцию, кто-то в Англию в Оксфорд, - не без гордости за ребят говорит Павел.
Два года обучившись в колледже Гринока, Павел получил специальность «бизнес-стадис». Затем, сдав все вступительные экзамены на английском языке (например, математику из 100 возможных баллов – на 96 или 97, чем очень удивил шотландских преподавателей), стал студентом Каледонского университета Глазго (Glasgow Caledonian University).
Его обучение трехсторонним договором финансировала Якутия – «Сапи-торг», Правительство республики и родители Павла. В 97-ом, когда учиться оставалось всего три года, финансирование прекратилось, а договор аннулирован, и юноше пришлось вернуться обратно В Якутию, поскольку невозможно было своими силами платить 12 тысяч долларов в год.
Когда Павел поведал об этом нерадостном моменте его жизни, в его голосе мне послышалась тихая грусть.
– Эх, как жалко! Допустим, окончили бы Каледонский университет Глазго и остались бы там.
– Не остался бы. Родина зовет.
Из серого в радужный
– Наверняка после учебы в Шотландии вы не остались прежним.
– Поменялось мое мировоззрение. До Шотландии оно было серым, а потом в него добавились краски. Нас в Шотландии обучали другой культуре. Особенно мне понравилось, что зимой не было снега. Еще помню, как мы постоянно играли, а кормили нас 4-5 раз в день! Люди там очень культурные, приветливые. Одним словом, из серого мое мировоззрение превратилось в радужное, которое передаю детям. Но я бы сказал, что сейчас у Якутии мировоззрение, если брать по пятибалльной шкале, – два балла.
– Почему так мало?
– Система образования ослабевает. Детей слишком угнетают образованием. Сейчас их учат только по книге, по одной линии, а надо заниматься индивидуально.
– Об индивидуальном подходе ведь заговорили уже давно.
– Но результата – ноль, поскольку детей в классах больше 30-ти. Но и нас раньше было столько же, и мы ведь как-то учились, участвовали в олимпиадах. Просто школы сегодня не мотивируют детей. Учителя сейчас настаивают. Заставлять учиться – одно, учить – совсем другое. Сами знаете, ребенка нельзя вынуждать, надо его заинтересовать. Направить его до 5 класса, а с 5-го, наоборот, узко специализировать, найти его путь – гуманитарий ли он, биолог или математик. Учителя сами должны быть психологами, правда, это приходит с опытом. Не хочу выступать против системы образования Якутии и России, я просто хочу отметить, что сегодня у учителей мотивация учить ослабла. Начиная с 2001 года.
–Знакомые учителя (да и врачи) жалуются, что их загрузили бумажными делами. Наверное, всему виной это…
– Суть лежит глубже. Наша система их не двигает. Мотор остановился. Мы все остались без свободы в системе России. Будет свобода действий, и мотор заработает. Это политика. Деньги не все решают…Сегодня в глазах учителей нет искры.
Например, в Шотландии система образования выше среднего, но до 2000 года у нас в России она была на 7 баллов выше, чем в Шотландии, – утверждает Павел.
Дева плюс Дева равно Ева
После возвращения из Шотландии юный Кычкин вернулся на родину. Год проработал учителем английского языка в Таттинской гимназии, в 1998 году прибыл в Якутск, чтобы поступить на ФИЯ, но провалил экзамен.
– Русский сдал на двойку, а английский был на высоте, – улыбается Павел. Кстати, английский он сохранил и поныне.
Осенью 98-го однокурсник по Шотландии сообщил Павлу, что в Москве открывается Якутский международный университет, куда он и поступил, по специальности «управление конкурентоспособностью предприятия», а заодно и в МГУЭСИ – на «управление организацией». Таким образом, в 2003 году будущий сапожник получил два диплома о высшем образовании.
Павел с семьей
– Окончил и…сразу женился, – неожиданно произнес Павел. – Во время сдачи преддипломной практики приехал на родину, женился и уехал обратно в Москву. А с супругой познакомились мы в Таттинском улусе на одном празднике. Встретились на усадьбе Мординовых. Жена из Абаги Амгинского улуса. Сейчас у нас пятеро детей. 25 декабря в Рождество по католическому календарю родилась пятая дочка. Назвали Евой, так как мы с супругой вдвоем по гороскопу Девы. Дева плюс Дева равно Ева, – с радостью и нежностью в голосе делится молодой отец.
«Я – дитя природы»
Перед тем, как стать сапожником, Павел поработал экономистом в улусной администрации, в агропромышленном объединении «Таттинское» – также экономистом. Затем юристом. С осени 2003 года Павел решил уйти в одиночное плавание – заняться сапожным ремеслом. Научил его всему Александр Иванович Попов, мастер с 40-летним стажем, а осенью 2019 года наставник посоветовал своему подмастерью-преемнику открыть свое дело.
Кроме обуви Павел Кычкин изготавливает аксессуары
- Вот так и создал бренд «Саха Сирэ-Yakutia». Фирма называется «Дьиэрэҥ», что в переводе с якутского означает «куликовая птица». В Таттинском улусе есть место Дьиэрэҥнээх, где родился, вырос и жил мой дед, ветеран и инвалид Великой отечественной войны – на минном поле ему разорвало ногу, – поделился Павел.
- Имея такое прекрасное образование, вы пришли к сапожничеству. Может, это наследственное?
- Такого дара ни у деда, ни у кого в роду не было. Просто с детства любил творить. В 3 классе мама меня научила готовить – я делал пирожки и другие мучные изделия. Вязал шарфики. Варил супы, потому что нас, пацанов, было четверо. Затем родились две сестренки. Помню, как в 6 классе попытался смастерить деревянную бочку, но у меня опыта по железному делу не было, как и обруча, и вся вода из «бочки» просочилась (смеется)… Деревня для меня была лагерем труда. Труд сделал из меня человека, – признается мастер.
Первую обувь Павел Кычкин сшил 17 лет назад, в 2003 году. Тогда он впервые применил практику применения узоров. Мастер даже сам не знает, что это за рисунки.
Самые первые сапоги для себя. В узорах он выразил свое мировоззрение
- Выразил в этих узорах мое внутреннее «я», что я из себя представлял. У меня в крови перемешано очень много крови – польской, русской, цыганской, якутской, эвенской (или эвенкийской, не помню точно), есть казаки.
- От того, что в ваших жилах течет столько крови, вы и создали обувь с оригинальным орнаментом. Это «говорила» ваша кровь.
- Не знаю. Возможно.
- И как вы ощущаете в себе смешение кровей? Кем себя чувствуете – сахаляром?
- Саха, конечно, потому что ежегодно на месяц ухожу охотиться на гуся. Таким меня воспитал отец, каждый раз беря на охоту. В шестом классе я умел косить сено, смазывать хотон навозом.
«Человек с широкой душой»
Павел шьет в основном классическую и национальную обувь из любого материала, от летних лодочек до зимних сапог и еще аксессуары. Клиентура у Павла разная – инвалиды, люди с индивидуальными особенностями – стопой широченной, но короткой; длинной, но тонкой; не только состоятельные люди, а все. В большинстве случаев мастер сам придумывает модель и стиль, соответствующие образу клиента. Павел заметил, чаще его клиентами становятся те, кто видел Якутию извне, находясь за пределами республики, отдыхая за границей, где они познали творчество ручного изделия и начали ценить наше. По его информации, в среднем сапоги стоят от 8-ми тысяч рублей до 20-ти тысяч. Однако максимальная цена доходила и до 64-х тысяч.
– Но это был суперзаказ – особенные охотничьи сапоги, – объясняет мастер.
Существуют люди, которые только сами хотят быть лучше и поэтому не любят делиться своими знаниями, но Павел Кычкин отнюдь не с мелкой душой. За прошлое лето он провел мастер классы от Вилюйска до Хандыги. Обучил более 200 учеников, возраст которых варьировал от 15-ти до 82 лет. Стоимость курсов – от 2 500 рублей до 8 600 рублей за 2-4 дня.
– Некоторые обувных дел мастера умеют только шить, подшивать – нет. Обучение они все прошли. На мастер-классы приходят и известные мастера, шьющие одежду, шапки. Большинство из них женщины. Посещают и люди с доходами ниже прожиточного минимума. Зимние сапоги с узором стоят 18 тысяч, а они за курсы платят всего 8 600 рублей и уходят в придачу умельцами шить сапоги такого же качества. Я всегда слежу за качеством и готовлю первоклассных работников. Стать сапожником может каждый. Главное – желание, – говорит Павел.
Обувь фирмы «Дьиэрэн» уже экспортирована в Калифорнию для живущих там саха. По словам Павла, они очень довольны. Еще пришли заказы из Финляндии, Канады, Австралии, но, к сожалению, из-за плотного графика Павлу пришлось отказать иностранным клиентам, жаждущим носить наши якутские национальные сапоги бренда «Саха Сирэ-Yakutia», да и трудится он один.
Первый экспорт в США
– Заказов очень много, «забит» до марта. Благо я учился в течение 10 лет в разных местах, что помогает мне найти клиентов. Я учу рынок и провожу маркетинговые исследования. Пытаюсь обуть всю Якутию, – скромно и серьезно признается сапожник.
«Чем дольше носишь, тем лучше»
- Сегодня, на ваш взгляд профессионала, нам какую обувь предлагают?
– Монголы пришли со своими сапогами. Они хороши, но не приспособлены к нашему экстремальному -55. Они делают с клеем, а мы клей на подошве не используем, от него материал отвердевает, как камень.
Качество унтов падает из-за химической, а не ручной выделки. Такие выдерживают максимум год-три. Люди покупают унты за 35 тысяч, а в следующем году они уже рвутся. И все, деньги на ветер.
Импортные варианты обуви здесь долго не проживают, поскольку практику здесь не проходят. Производители испытывают у себя там при минус 30-ти и говорят – а, хорош, в Якутию. Неважно, немецкое это качество или другое. Вот в демисезонных (и летних вариантах) иностранцы сильны, поскольку и у них бывает минус 10. К тому же они используют хороший материал, например, каучуковую резину, очень долговечную. Без хорошей обуви в Якутии человек – не человек.
– А на Столичном рынке можно найти хорошую обувь?
– В самом Китае – да, но здесь продавцам важны только деньги.
- Скажите, сколько пар обуви должно быть у человека? В социальных сетях, по телевизору можно увидеть полки звезд со множеством обуви, больше похожие на магазин.
- По два-три каждый сезон. В среднем 18-24 пар.
- А если у кого столько не наберется?
- Значит, у человека достаток ниже среднего. На самом деле, когда много обуви, то носкость увеличивается.
– В наше время даже как-то стыдно стало подолгу носить одну и ту же одежду, обувь. Вспомнился случай, когда моей знакомой заявили – да ты что, это платье носишь второе лето подряд?! А знакомого укорили – ты уже пятый год носишь эту куртку!
– Это западный вариант моды, я так считаю. Такой западный менталитет и к нам приходит, но только в городах, а не в селах. В Якутск, Вилюйск, Нюрбу, Мирный, Покровск. А так у нас менталитет такой – чем дольше носишь, тем лучше. А те, которые за границу каждый год ездят, им-то, конечно, свойственно менять почаще, потому как мода за рубежом меняется каждый сезон.
– Скажите, какова нынче мода на якутскую обувь?
– Украшать гербом улуса. В этом году обучался человек, который хотел подарить маме сапоги с гербом своего улуса. Когда я увидел эти сапоги готовыми, ко мне пришла идея – почему бы не наносить на обувь гербы улусов. Мое предложение клиентам очень понравилось. Выполнил уже два заказа для Чурапчи, следующее задание – из Татты.
– Интересно, по сапогам умеете судить о характере человека?
– Да, о каждом клиенте.
– Наверное, вы идете по городу и невольно обращаете внимание на обувь якутян.
– Я чаще смотрю на глаза и уже угадываю человека, – признается Павел. При этих словах глаза мастера превращаются в огненное «сверло»…
Он - уникум
- В сказках сапожники изображаются бедными, а вы?
– Пятеро детей – это мое счастье. Не в деньгах счастье.
– Материтесь, как сапожник?
– Извиняюсь. Ну я же сапожник, – при этих словах мастер закрывает рот. Павел с очень хорошим чувством юмора, необычной манерой речи больше похож на сказочного героя. Он – уникум.
– К вам применима поговорка «сапожник без сапог»?
– Отчасти соглашусь. В прошлом году сшил себе демисезонные сапоги по итальянской модели, но ноги не влезли. Получились на 41-ый размер, а у меня при росте 170 ноги 42-ые. Поэтому сапожник без сапог – да – себе сшить не получается. Хотя первые сапоги вышли неплохими, как я вам уже говорил. В них отражено мое мировоззрение.
– И на мир как смотрите?
– Вот, например, Великобритания пока сохраняет свое кредо, королевство, потому что королева еще жива. Они во что-то верят, а вера это самое главное. Есть страны очень бедные, есть очень хорошие, есть развивающиеся, есть со стимулом, есть с очень сильной мотивацией, и все это потому что существуют четыре расы, а пятую расу еще не придумали, потому как вера у всех разная.
– Вот вы говорите, есть страны такие, есть эдакие, а Якутия?
– Печаль, – сказал мастер коротко и грустно опустил глаза.
– Почему?
– Не в лучшую сторону нас ведут наши же. Мы как марионетки. Живем не по нашим правилам, которые обратятся против нас.
– А в иерархию рас верите?
– Нет, конечно. Иерархия сама по себе подразумевает лестницу. Может, я и ошибаюсь, но и в одной расе имеется лестница, и расу можно поделить на четыре человека. Люди же преклоняются перед начальником, считая что они ниже рангом. Если раса упала – значит, она упала, то есть иерархия все же есть.
Когда учились в Шотландии, нам всегда говорили – чайнис, китайцы, а там китайцев не любили, то есть нас, узкоглазых, поскольку в старые времена колониальная система Великобритании гнобила Африку, Австралию, Индию и другие страны. У них колониальная система до сих пор сохранилась, они и сейчас не любят другие расы. Невзлюбили тогда, сейчас и не полюбят в будущем, потому что Елизавета II до сих пор жива.
– Но она же не бессмертна.
– Придет другая королева, и нелюбовь к другим расам традиционно продолжится.
– «Если раса упала – значит, она упала?» А сегодня какая упала, по-вашему?
– Это не расы опустились, а система государства падает перед людьми и зомбирует их, живущих в этом государстве. Дно дает сильнее оттолкнуться. На севере люди выживают, на экваторе люди просто живут. Вот говорят – чем севернее, тем кожа белее, чем ближе к экватору, тем кожа темнее. Почему белее? Потому что там холоднее. Чтобы выжить, там люди учатся учиться, развиваются умственно.
– Значит, наши якутяне учатся учиться?
– Я думаю, в мегаполисе живут по системе России, а в деревнях эта система еще не дошла, видимо. Так что в деревнях учатся учиться. Но большинство нет, поскольку больше занимаются зарабатыванием денег. Конечно, с целью выжить, но, чтобы уцелеть, надо не деньги заколачивать, а «учиться учиться» – надо развивать себя, и тогда деньги сами притекут к вам. Но система России нас давит. Давит на коренные народы и впускает людей со стороны. От этого не убежишь. Просто надо переехать в другие страны.
– Куда?
- В Финляндию. Там виза доступнее, и Санкт-Петербург ближе, и проживание там хорошее, выше среднего, и пенсионный возраст высокий.
– Вы с семьей собираетесь уехать отсюда?
– Не хочу. Я здесь родился и вырос.
– Кстати, некоторые мои знакомые мечтают переехать в Петербург.
– Там климат очень влажный, ветреный, якут не выживет.
– Еще многие грезят о Штатах.
– Там русских не слишком жалуют, а мы для них все равно раша. Россия очень богата природными ресурсами, и некоторые хотят запустить руки в наши недра, но мы – Россия – сопротивляемся. Сейчас идет дипломатическая война.
– Третья мировая грянет?
– Даже не знаю. Если и начнется, то информационная.
«Еще не выбрал свой конкретный путь»
Беседка, построенная Павлом
– Наверняка вас не мучают вопросы о призвании «кем быть».
– Еще нет. Могу сказать, что одно из моих достижений – сапожное дело. С прошлого года я передаю свое знание, обучая людей. Это мой самый лучший результат прожитых сорока лет. Кроме того, я сварщик, кузнец, плотник, мастер по строительству дома из дерева, но по узкоспециализированности – ноль. Одним словом, еще не выбрал свой конкретный путь. Я сейчас на распутье. Умею все, но не могу выбрать одно, хотя уже поздно, наверно, – мне больше сорока лет.
– Полноте! Жизнь только начинается, тем более для такого клада, как вы.
Ворота - тоже его рук дело
«Учитесь учиться»
– От такого человека, как вы, хочется услышать пожелания читателям.
– Думаю, Владимир Ленин вместо «учиться, учиться и еще раз учиться» хотел сказать «учиться, учиться, чтобы учиться». Нас учили просто учиться, а не учиться, чтобы учиться. Творите и наконец-то научитесь учиться – не нужно бояться всего, надо пробовать делать. Не попытавшись, не узнаешь истинного себя.
Когда гоняешься за деньгами, человек забывает про семью, друзей, жену, собак, кошек. Глаза закрыты деньгами. Как говорится, погонишься за деньгами, счастье потеряешь. Надо просто жить ради семьи, друзей, себя, тогда деньги сами прибегут к тебе, а для большинства сейчас деньги – это все.
Когда дерево без корней, это не дерево, а человек без корней – не человек, а существо. Учите свои корни.
***
Когда пришел свет, даже не заметила.
Ксения АВЕРА
@kychkinp
